Кнопка - Страница 41

— Девушки! — раздался мужской голос. — Вы что здесь столпились? Сейчас будет церемония избрания королевы бала.

Девицы заверещали и бросились в бальный зал. Одна Камилла задержалась, с ненавистью глядя на меня.

— Не могу понять, что Эрнесто в тебе нашел, — прошипела она. — Ты же страшная! Коротышка! Нос курносый! Фигура квадратная! Почему ты?

— Может быть, ему надоела ваша кукольная красота? — прохрипела я.

— Дрянь, — на напоследок она пнула меня ногой в живот и ушла.

А я собралась с силами, поднялась, и побрела в глубь дворца. Мне невероятно везло, и во время своих блужданий коридорами и лестницами я никого не встретила. Я брела, безуспешно толкая двери, в надежде на то, что хоть одна из них будет не заперта. Я решила дождаться окончания бала, когда маги разъедутся по своим Академиям, а величественное здание опустеет. Тогда у меня будет шанс попросить о помощи кого-нибудь из обслуживающего персонала. Но, чем дольше я шла, тем меньше надежды у меня оставалось. То ли я пошла в нежилое крыло, то ли маги решили ограничиться только несколькими комнатами, примыкающими к залу, но вокруг царила только тишина. Я была в мокром платье и с мокрыми волосами, поэтому уже очень скоро меня начало трясти от холода. Появившуюся было идею остаться пережидать ночь в коридоре, я отмела сразу. Так я дождусь воспаления легких! Нужно было искать теплое убежище, или хотя бы какое-то одеяло.

В тот момент, когда я уже была готова сдаться и оправляться назад, чтобы подвергаться унижениям и насмешкам, мне посчастливилось. Одна из массивных резных дверей оказалась не запертой, и я вошла в комнату.

Это когда-то была комната отдыха. Ее полы устилали пышные ковры, в углах стояли фонтаны, покрытые пылью, а в кадках — засохшие растения. Пахло затхлостью и запустением.

Как завороженная, забыв про боль и холод, бродила я по комнате, то прикасаясь к изящным кушеткам на кованых ножках, то рассматривая светильники, внутри которых спали маленькие ящерки. Не сложно было представить, как повинуясь магической воле, эти ящерки просыпаются, превращаясь в яркий сгусток алхимического пламени. Кажется, я где-то читала, что эти ящерки еще и танцевали в стеклянных колбах. Теперь таких не делают, а жаль.

Света от луны и фейерверков, который проникал через высокие стрельчатые окна вполне хватало, чтобы я могла полностью удовлетворить свое любопытство относительно интерьера, и, более того, я даже смогла пролистнуть одну из книжек, взятых на полке. Это оказался любовный роман с такими подробными иллюстрациями, что я даже покраснела. И сразу же ощутила, как замерзла.

В укромных уголках комнаты были небольшие альковчики с пыльными постелями, брошенными прямо на пол. Тщательно вытрусив пыль из нескольких пуховых одеял, я создала себе уютное и теплое гнездышко, в котором улеглась и постаралась расслабиться, немного поколебавшись перед сном: стоит ли просить о помощи Богиню Подкову, или — что вероятнее всего — Таракан, призываемый на мою голову Эрнесто, таки полностью завладел моей судьбой. Поэтому я ограничилась только просьбой о милосердии, которую я адресовала всем известным мне богам.

Вдруг что-то изменилось. Блаженный сон в пуховых одеялах был изгнан моим сердцем, которое в ужасе сжалось. Расслышав голоса, я постаралась не шевелиться и вообще ничем не выдать своего присутствия.

— Зачем ты притащил нас сюда, Пабло? — проскрипел старческий голос. — Не так уж я и молод, чтобы подниматься по лестницам.

Вокруг яркими огненными змейками вспыхивали светильники. Я поглубже закопалась в одеяла, горячо молясь. Если маги узнают, что я здесь, то убьют, это точно.

— Полноте, Сильвестро! Ты младше меня на полвека, а жалуешься, — добродушно ответил Пабло.

— Здесь так пахнет затхлостью, — пожаловался кто-то.

— Поэтому я и собрал вас здесь, друзья мои, — торжественно объявил Пабло. — Хуано, проверь помещение.

Какое-то время ничего не происходило, но вот передо мной завис ярко-желтый светлячок.

— Меня здесь нет, меня здесь нет, — еле шевеля губами, прошептала я.

Светлячок мигнул и полетел дальше.

— Старейшина Пабло, здесь нет никого, кроме нас, — я узнала голос Хуано.

У меня получилось? Но как?

— Прекрасно. Друзья мои, вы знаете, зачем мы здесь собрались?

— Чтобы обсудить поступок этого наглого щенка, Эрнесто, — проскрипел Сильвестро. — И определись меру его наказания.

Раздался согласный гомон.

— Я вовсе не осуждаю молодого Эрнесто, — добродушно сказал Пабло. — Я только что долго беседовал с ним, и Эрнесто Наглый мне очень понравился.

— Старейшина Пабло, ты сказал — наглый или наглый? — уточнил хриплый голос.

— Я сказал — Наглый, именно так.

— Наглый? — взорвался Сильвестро. — Ты дал этому наглому щенку прозвище?

— И оно ему подходит, не правда ли? — спокойно заметил Пабло.

— Ты простил ему этот вопиющий проступок — то, что он пришел на бал мало того, что с плебейкой, так еще и прислугой, и дал ему прозвище? Не слишком ли ты добр к нему? — возмутился еще кто-то.

— Полноте, Хосе. Причиной его поступка были веские обстоятельства. Он хотел поговорить со мной. И я доволен нашим разговором, мальчик истинный сын своего отца, Ампаро Умного.

— Ампаро Идиота, — буркнул Сильвестро. — Я буду настаивать на должном наказании для наглеца.

— Сильвестро, друг, ты до сих пор не простил Ампаро?

— Конечно, нет, Дарио. Этот кретин испортил мне жизнь.

— Его сын пошел по стопам отца, — заметил Пабло. — Он выступил с идеей о том, как спасти магический род. К сожалению, его мысли не отличаются новизной.